Повседневная жизнь народа в советском тылу в годы Великой Отечественной войны на примере семьи Александровых
20 мая 2021 года в Анапском археологическом музее состоялась научно-практическая конференция «Полководцы Победы», посвященная 76-летию Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. и 800-летию со дня рождения русского полководца Александра Невского.
В мероприятии приняли участие студенты анапских высших и средних учебных заведений Анапы, курсанты Института береговой охраны, сотрудники Анапского археологического музея. Темы представленных работ касались жизни советского народа в тылу в годы Великой Отечественной войны, истории ордена Александра Невского, боевой деятельности моряков-пограничников в защите Заполярья и героев войны (контр-адмирал Е.С. Колчин, Герой Советского союза П.Е. Кочерга, Герой Советского союза П.И. Державин, майор Г.П. Майсак и др.)
Представляем вашему вниманию тезисы доклада научного сотрудника отдела фондов Анапского археологического музея Евсюковой А.И.
Во второй половине XX века в рамках «новой истории» получила развитие история повседневности, изучающая условия жизни, труда и отдыха (быта, условий проживания, рациона питания, способов лечения, социальной адаптации) и факторов, влияющих на формирование сознания и норм поведения, социально-политические предпочтения населения той или иной страны в тот или иной исторический период.
Изучение событий Великой Отечественной войны, как и любых других военных действий в истории нашей страны и человечества в целом, заключается не только в исследовании планов сражений, сравнении боевой техники и численности войск. Значение имеет и жизнь людей, оставшихся за пределами фронтов, воспоминания о быте, событиях и эмоциях являются важным историческим источником.
Целью данной работы является сравнение быта, условий жизни, учебы и труда в маленькой деревне и провинциальном городе в тылу на основе воспоминаний детей войны – моих дедушки и бабушки, сохранившихся в семье документов и фотографий. Воспоминания в формате интервью были записаны три года назад, 17 апреля 2018 года, в рамках выполнения учебного задания в университете.
Александров Николай Федорович
(13.07.1937 г. – 12.03.2020 г.)
Александров Николай Федорович, родился 13 июля 1937 г. в деревне Мижеркасы Красночетайского района Чувашской автономной республики, в семье колхозника.
Деревня была небольшая, за её пределы выезжали в основном мужчины, которые во время службы в армии учили русский язык. Женщины очень плохо говорили по-русски, к примеру, старшая сестра Раиса (1934 г.р.) знала только чувашский язык.
Николай Федорович вспоминает, что большинство взрослых работали на колхозном поле, но было и личное хозяйство; описывает небольшой деревянный дом: два окна на улицу, одно во двор. Держали корову и четырех овец, кур. На приусадебном участке располагались дом, двор, огород. Почти все 40 соток участка отводили под картошку, но выращивали также овощи – огурцы, капусту, которые потом хранили в погребе.
Его отец – Александров Федор Николаевич – до войны работал в артели по выделке кирпича. Дедушка очень подробно запомнил процесс изготовления кирпичей: в большой круглой яме (диаметром не меньше десяти метров) рядом с небольшой речкой размешивали глину, песок; получившуюся массу лошадь или женщины разминали ногами. Далее сырой кирпич складывали в сараи для первичной сушки на несколько дней. Эти сараи строили из жердей, покрывали соломой, чтобы не попали дождь и солнце, но ветер свободно продувал их. Николай Федорович с удовольствием вспоминает, как приходил в гости, его угощали куском сахара и разрешали забраться на крышу такого сарая. После просушки кирпичи калили: по стенкам большой ямы раскладывали кирпичи, на дне разводили огонь, затем засыпали землей яму с разведенным огнем и кирпичами.
Мама Николая Федоровича умерла, когда ему было 2 года, воспитывался мачехой Татьяной, работавшей летом на уборке хлеба. Дедушка узнал, что она ему не родная мать, только когда приехал домой в свой первый отпуск – «бабки сболтнули».
Семья Александровых, лето 1941 г. Николай Федорович – второй слева
До войны в деревне жили неплохо, рождалось много детей. Колхозные поля в основном были засажены картошкой. Но когда началась война – всё поменялось, все продукты уходили на фронт, люди не получали практически ничего.
Начало Великой Отечественной войны Николай Федорович не запомнил, ему было всего 4 года, но в памяти отложились проводы отца: тот нёс его на руках до самого сборного пункта, находившегося в здании бывшей церкви в районном центре (с. Красные Четаи). И Николай Федорович остался с мачехой и сестрами Раисой, которой на начало войны было 7 лет, и Лизой, родившейся 1 мая 1941 г.
С фронта отец прислал несколько писем-треугольничков, в которых писал, что голодно. Мачеха Татьяна варила яйца так, чтобы они не испортились в дороге, отправляла посылки на фронт. Федор Николаевич пропал без вести в самом начале войны, под Москвой.
А.И.: Дедушка, расскажи, была ли школа в вашей деревне, работала ли она во время войны?
Н.Ф.: В нашей деревне было только 4 класса начальной школы, а семилетка находилась в соседней деревне Шоля. Во время войны школа работала, но я уже не помню, как училась старшая сестра Раиса, какие у нее были школьные принадлежности и на чем они писали…
А.И.: А ты помнишь, какая была одежда и обувь, в чем ты ходил?
Н.Ф.: Все ходили в классической одежде – рубашки, штаны из самотканого полотна. Полотно, кстати, тоже красили сами. Летом мы бегали босиком, а как выпадет снег, надевали лапти, валенки были редким явлением. Верхняя одежда была простая – фуфайки, телогрейки – ватные без воротника, у женщин – кафтаны. Сестренки, как и все женщины, зимой надевали платки, шали, а я носил шапку деда, она была мне большая, поэтому я обмораживал уши. У женщин еще были шубы, как правило, овечьи. В деревне не было мастера, отвозили шкуры в другие. А еще русские мужчины, ходили со швейной машинкой по деревням, ладили. Через реку Суру была Горьковская область (совр. Нижегородская обл.), оттуда приходили. Если его нанимали, он останавливался в одном доме: кормится, спит там, пока выполняет работу. Денег было мало, поэтому могли рассчитываться даже яйцами.
А.И.: А баня у вас была? Какими банными принадлежностями вы пользовались?
Н.Ф.: Баня была. У деда с бабушкой был полный участок, поэтому у них построили баню, выкопали колодец, и раз в неделю вся родня приходила мыться. На мыло в кусках не хватало денег, было жидкое мыло, подешевле.
А.И.: Расскажи, где можно было купить разные товары? В вашей деревне был магазин? Помнишь ли ты, какие были цены?
Н.Ф.: Еще при царе один купец открыл лавку, так она там и осталась. Кирпичное здание построил, в нашей деревне это была редкость – дом из кирпича. Продавали в лавке все товары понемногу, а цены даже и не вспомню, деньги с тех пор раза четыре менялись.
А еще на базар ездили в райцентр по выходным. Правда, во время уборочной запрещали выезжать на базар. Да и вообще дальше райцентра без паспорта не уедешь, а получить его можно было только по веской причине. Во время войны базары продолжали работать.
А.И.: Как обстояли дела с медициной? Были ли в деревне врачи?
Н.Ф.: Фельдшерско-акушерский пункт был, там сидела медсестра-акушерка. Сельсовет под ФАП выделил свободный дом и снабжал водой и лекарствами.
А.И.: Ты помнишь, как в вашей деревне отмечали праздники? Что поменялось во время войны?
Н.Ф.: Всегда отмечали Октябрьский праздник – 7 ноября, гуляли в колхозе по 4 бригады, все сбрасывались, нанимали у кого дом побольше. Гуляли как-то и в нашем доме. Я сидел на печке, смотрел, как пели, плясали. Женщины пели песни – на чувашском, естественно.
Новый год всегда отмечали в школе, в домах не было принято ставить елку – наверное, потому что деревянные, а может, просто не было моды. Вместо этого дома украшали сосновыми ветками – прибивали их на ворота. На праздник Троицы летом тоже оббивали окна и двери сосновыми или еловыми ветками.
Праздничный стол собирали все вместе – каждый приносил что мог: картошку, заготовленные на зиму овощи, яйца.
А.И.: Чем занимались во время войны? Во что играли дети?
Н.Ф.: Зимой сидел дома или бегал через улицу босиком по снегу играть к другу домой, летом – играли на улице, ходили на речку, ловили маленьких рыбешек, ели сырыми. Ходили в лес – там всегда что-нибудь найдешь, весной сладкий дикий лук: в половодье Сура разливалась, лес заливало по колено – он и разрастался. Потом пекли пироги с ним. Липовые семена ели, добывали березовый сок.
Из игрушек – палки, конечно, вырезали из них. У всех были складные самодельные ножички. Летом мы рыли канавы, строили домики, сажали туда кукол из тряпок – девочки шили сами, иногда взрослые помогали немного. Зимой вечерами девушки собирались по избам пряли лен, который сначала отмачивали и отбивали. Ткали ткани для одежды.
По дому я мало чем помогал, потому что был еще маленький, только чистил снег.
В нашем колхозе была одна жнейка (жатвенная машина), может, две, ею косили и укладывали хлеб, а женщины следом вязали снопы и подрезали серпами. Молотилка на весь район была одна, летом ставили скирды, а зимой молотили. В деревне была церковь, но не работала, там располагался зерносклад, мы туда играть бегали.
У бабушки в доме была икона, лампада. Бывает, ночью на печке просыпаюсь, вижу: стоит на коленях на полу, шепчет в углу перед иконой, аж лбом до пола достает. На какие-то церковные праздники в деревне через лес работала церковь, несколько бабушек ходили туда пешком – шли всю ночь к утренней, весь день там, в ночь уходили домой.
А.И.: Дедушка, запомнил ли ты, как закончилась война? Как в деревне узнали о Победе?
Н.Ф.: В сельсовете был телефон, у некоторых в домах были «тарелки» на стенах. У одного кузнеца даже был детекторный радиоприемник: ставили высокую жердь, вешали туда антенну и слушали в наушниках. Поэтому о Победе узнали сразу, но почему-то не осталось в памяти как праздновали и радовались.
Потом, помню, дядя Ваня (брат отца) вернулся с войны, привез книжки с фронта, научил меня читать, моя первая книжка была про собаку.
Все мужчины, которые вернулись с войны, старались устроиться на заработки. Брат матери – тоже дядя Ваня, был репрессирован за то, что не ходил на колхозные работы – подрабатывал. Первый дядя Ваня работал в артели – торговал горшками на базаре.
Снова начали делать кирпичи – во время войны этим занимались женщины летом. За нашими кирпичами приезжали даже издалека.
У моего дедушки, Николая Федоровича, была непростая судьба. Вскоре после окончания войны умерла мачеха, он вместе с сестрой Лизой попал в детдом Ядринского района, располагавшийся в здании бывшего монастыря. В 1953 году, когда ему исполнилось 16 лет, дедушка получил паспорт и уехал из деревни в горно-промышленную школу г. Сталинска (в настоящее время – Новокузнецк). Оттуда попал на целину в Казахстан, некоторое время работал с геологами. В 20 лет пошел в армию, находился в автошколе Бакинского округа, затем – в школе радиомехаников авиации, переучился на воздушного стрелка.
Александрова (Блинникова) Нина Александровна
(21.02. 1934 г, г. Оренбург), фото 1953 г.
Семья: папа Александр Зиновьевич Блинников, 1902 г.р., начальник завода им. Красных партизан ПРМЗ-11; мама – Лидия Сергеевна (в девичестве Самонова), домохозяйка; брат Владимир, 1928 г.р.
Александр Зиновьевич и Лидия Сергеевна Блинниковы,
довоенное фото
А.И.: Бабушка, расскажи, как началась война?
Н.А.: Мне было семь лет. В воскресенье мы отдыхали с семьей за речкой Сакмарой, папа всегда вывозил своих рабочих на отдых. А вечером переправились на пароме, тогда только и узнали. Папа сразу же вечером побежал в военкомат, но его оставили в городе, т.к. он получил бронь как начальник завода.
А.И.: Ты помнишь, как шли проводы?
Н.А.: Нет, с нашей улицы никто не ушел на фронт. Помню, что со Станочного переулка отправляли продовольствие. На ТРЗ ремонтировали танки с фронта, а потом по ночам отправляли – было шумно.
А.И.: Как вы жили во время войны, как вели хозяйство?
Н.А.: Мама вела хозяйство, еще с нами жила бабушка – Акулина Самонова. Еще с нами жила собака – шпиц Динго, белая, кудрявая. У нас была двухкомнатная квартира на Дорожном переулке, там было печное отопление. Туалет, конечно, на улице, купались в корыте, в баню ходили на перекрестке улиц Попова и Цвиллинга.
За окном – огород: сажали морковь, лук, горох, помидоры.
Заводу выделяли на летнее время участки в расположении р. Каргалки, там сажали картошку, капусту, помидоры; мама ездила на велосипеде поливать огород.
А.И.: Работала ли ваша школа в военное время?
Н.А.: Я училась в школе № 6, сейчас это 56 школа. До 7 класса она была женской, а потом пришли 7 мальчиков. У меня была бумага, папа специально сделал многогранную линейку, чтобы ее линовать. Еще, помню, что писали на газетах – решали примеры между строк. Учебники были бесплатные, чернила покупали. Мама до 4 класса сидела на уроках, потому что я плохо себя вела, вертелась. Во время войны работали одни женщины, потом на должность учителя физики пришел фронтовик, потом он стал директором.
Нина Александровна с братом Володей,
2 половина 1930-х гг.
А.И.: Расскажи, как вы одевались, что шили, а что покупали? Помнишь ли ты, где были магазины?
Н.А.: У нас была ножная швейная машинка «Зингер», мама обшивала всю семью. В Доме Одежды покупали обувь и верхнюю одежду. На проспекте Братьев Коростелевых был магазин, назывался просто «продуктовый». А на углу улиц Советская и Кирова был один из первых продуктовых магазинов, он еще долго работал потом.
А.И.: Как вообще проводили время? Как отмечали праздники и какие?
Н.А.: В школе были кружки – домоводство, например, был пришкольный участок, на котором летом сажали овощи, росли яблони, вишни; руководила им наша учительница по ботанике, жила в частном доме рядом с участком. Дома я убиралась, поливала огород, полола. Днем ходили в школу, читали книги, вечером слушали радио, гуляли с подружками, играли допоздна, возле дома был парк со старым фонтаном. Из праздников всегда отмечали Новый год, проводили школьные елки, дома обязательно ставили большую елку, в квартире были высокие потолки. Мы всегда собирались всей родней в доме маминого брата на ул. Кирова, а так к нам домой приглашали соседских детей, мои подружки приходили. У мамы был очень красивый голос, а папа писал стихи даже, в нашем доме часто пели песни, особенно папины любимые: «Прощай, любимый город, уходим завтра в море…», «Ямщик не гони лошадей, мне некого больше любить…», помню, как мама пела «Подари мне платок, голубой лоскуток…»
А.И.: Бабушка, а какие у тебя были игрушки?
Н.А.: Игрушки – конечно, куклы. В 1937 году папа привез мне из Москвы гуттаперчевого пупса, была еще матерчатая кукла с глиняной головой.
А.И.: Для тебя что-нибудь поменялось с началом войны в жизни?
Н.А.: Да нет, нам всегда всего хватало, папа обеспечивал, мама за хозяйством. Самое страшное воспоминание за военные годы для меня – как брат Володя постучал мне в окно, а вместо своей головы сунул тыкву со свечками внутри. Я как побежала на огород: «Мама, Вовка горит!». Мама сначала испугалась, потом видит, что тот следом бежит, смеется.
Один раз мама вышла вешать постиранное белье и услышала, что летит самолет. Поднимает голову, а он – немецкий! Она так с тазом в руках и упала на землю! Потом оказалось, что он просто заблудился, залетел в тыл.
Во время войны нам на квартиру привезли пианино с завода, так оно у нас потом и осталось.
А.И.: А ты помнишь, как война закончилась?
Н.А.: Было еще не очень тепло, лужи покрывались льдом за ночь. Когда все узнали, соседи ходили друг другу поздравлять, двери не закрывались. Папа на машине поехал в гости, все отмечали.
Нина Александровна со своей мамой, Лидией Сергеевной Блинниковой (Самоновой), 27.11.1945 г.
Г. Чкалов (Оренбург), 1949 г.
Александр Зиновьевич, мой прадед, был награжден орденами Ленина, Трудового Красного знамени, Знаком Почета, медалями «За доблестный труд в Великой Отечественной войне», «За освоение целинных и залежных земель».
